В настоящее время Герой Советского Союза Валерий Бурков активно участвует в проекте Роспатриотцентра и Росмолодежи «Диалоги с Героями». С 18 по 21 февраля встречи с молодежью прошли в Тверской области – в Твери, Ржеве, Зубцове, Нелидове, Белом, Бежецке, Торжке и Вышнем Волочке. График у Героя был очень плотный, но тем не менее он нашел время пообщаться с журналистом газеты «Тверская Жизнь». Содействие в организации этого эксклюзивного интервью оказал Комитет по делам молодежи Тверской области.
Валерий Бурков как минимум дважды начинал жить заново. Первый раз – в 1984-м, когда служил в Афганистане. Во время зачистки Панджшерского ущелья бойцы обнаружили в одной из пещер вражеский дот, пулемет, патроны. Авиационный наводчик Валерий Бурков сделал шаг, и тут же раздался взрыв – он подорвался на мине. В госпитале Кабула ему сделали несколько операций. Сначала ампутировали ноги ниже колен, затем он пережил три клинических смерти. Но, несмотря ни на что, не сломался. И даже вернулся в армию. Уже на протезах.
Второе рождение было уже в 2009-м. До этого он занимался бизнесом, был депутатом. В начале 1990-х даже работал советником президента Бориса Ельцина по делам инвалидов.
— Но в какой-то момент оказался в тупике. В душе была пустота, — вспоминает Валерий Анатольевич.
И семь лет, с 2009-го по 2016-й, Герой Советского Союза «учился быть христианином». А когда прошел эту науку, стал монахом. Но жизнь его проходит не в тихой келье. У отца Киприана особое послушание – он постоянно встречается с молодежью, рассказывает им о мужестве, вере, любви, собственных ошибках и долгом пути к Богу. Без пафоса, без назидательности, но с подлинным неравнодушием за судьбу поколения.
— Валерий Анатольевич, какое у вас мнение о современной молодежи? Некоторые считают так: да, эти ребята активно участвуют в патриотической работе, но в целом они – слабое поколение, которое в случае чего не сможет защитить страну, как наши деды в Великую Отечественную. Вы с этим согласны?
— Нет, не согласен. Похожие слова я слышал давным-давно: «Не та нынче молодежь. Вот раньше…». Но я видел этих 18-летних мальчишек, воевал с ними. Они были мужественными, сильными, честными. Такими же, как наши ветераны. Герои в России были, есть и всегда будут. Естественно, во все времена молодежь разная. Но главное, чтобы в человеке был стержень. К тому же как я могу судить других?
— Разве у героя нет такого права?
— А я себя им не считаю. И никто из моих друзей, получивших это звание, не считал себя героем. И не пишите, кстати, что я последний Герой Советского Союза. Я как раз предпоследний. Горбачев уже сдавал полномочия, когда подписал еще один указ – о награждении Золотой Звездой водолаза Леонида Солодкова.
Да, раньше я иногда думал про себя: «Бурков крутой. Волевой, решительный. Сказал – сделал и т.д». А теперь знаю: слабак, лентяй, бестолочь – долго можно продолжать. Лучше знать свои слабости, чем сильные стороны. Быть самонадеянным – это беда.
— Но это говорит сегодня монах Киприан. А когда Валерий Бурков понял, что не может жить без Бога?
— В 2009-м. Только к этому времени я созрел настолько, чтобы не оттолкнуть его снова, не закрыть уши, когда он стучится в сердце. Меня словно встряхнули: «Бурков, хватит дурью маяться!». А вообще мне сложно представить, чтобы человек по-настоящему, глубоко уверовал, скажем, в 20 лет. Таких единицы. Если я смогу посеять в ребятах, с которыми встречаюсь, зерно раздумий, это уже много. Сеет человек, а взращивает Господь.
— К Богу вы пришли уже зрелым человеком. Но что дало вам силы подняться после страшного ранения в 1984-м? И не просто подняться, а вернуться в строй, а позднее – стать видным общественным деятелем и политиком?
— Вера. Но тогда еще не в Бога – в человека. Я часто вспоминал легендарного летчика Маресьева: раз он смог, то и я смогу. А еще в госпитале мне дали прочесть одну хорошую книгу. Уже не помню ее название, но один из эпиграфов к ней стал для меня тогда смыслом жизни: «Вера горы двигает». Хоть я еще и не понимал, о какой вере идет речь…
— Ваш отец, полковник Анатолий Бурков, погиб в Афганистане в 1982 году. Вы встречались с ним на войне?
— Мы должны были служить вместе, он ждал меня. Но я свалился с туберкулезом. Пришлось лечиться. Когда выздоровел, стал писать рапорты, чтобы отправили в Афганистан. Добился своего. Последние несколько дней мы постоянно обменивались телеграммами. Он писал: «Сижу на аэродроме, жду тебя». В тот день он не должен был лететь, но и без дела сидеть не мог. Вылетел на МИ-8, руководил полетами. И его сбили. Погиб в расцвете лет…
— Вы и сами были на волосок от гибели. Когда вспоминаете Афган, что сразу встает перед глазами?
— Мой самый страшный день на войне. Рота попала в засаду. Просит огня, но слишком близкое соприкосновение – своих положишь. А люди гибнут. Пришлось наводить вслепую. Выдохнул, только когда в эфире прозвучало: «Ура!»
Друзей вспоминаю, конечно… Загира Шайхуллина, Рината Гильфанова, Сашу Лепко, Володю Костенко… Все были ранены, но, к счастью, выжили. Помню, когда лежал в госпитале, Ренат написал мне письмо, рассказал, что нашему Загирке оторвало ногу выше колена. У меня сердце заныло. Отличный парень, простой, скромный, невысокого роста… Как ребенок. Мы даже песенку про него пели: «Кругом духи, кругом духи, а я маленький такой. То мне страшно, то мне грустно, то теряю свой покой». Когда меня перевели в госпиталь в Подольске, сразу пошел к нему в палату. Только дотронулся до ручки, дверь открывается, а на пороге – Загир. Он на костылях, я тоже с трудом стою. Обнялись.
Вертолетчиков вспоминаю, Кузьмича – врача нашего Владимира Николенко, который меня с того света вытащил. А разве забудешь, когда на нас в Кандагарской пустыне смерч налетел! Задраили в БТР все люки, но песок был везде. Машина ходуном ходила. А еще пейзаж афганский перед глазами встает. Самый красивый, что я в жизни видел. Долина Панджшер прекрасна с высоты 4 тысяч метров. Особенно весной, когда все расцветает.
А вообще я благодарен судьбе за все, что перенес. Даже за самое страшное.
— Почему?
— Это помогло потом, когда я прошел через искушение властью и деньгами. Для меня это уже не представляло такой ценности, как для некоторых других людей. Однажды мне сделали очень заманчивое предложение, которое могло принести большие деньги. А я вспомнил, как бабушка прислала мне, молодому лейтенанту, служившему на Дальнем Востоке, письмо – небольшой листок из блокнота. Там слово «совесть» повторялось раз 20: «Живи по совести», «слушай совесть», «не иди против совести». И совесть мне сказала: «Бурков, зачем тебе эти деньги?». Так что отказался. И очень этому рад. Да и вообще я никогда к богатству особо не рвался. Зачем мне дворец, когда я, внук лесничего, всегда больше всего любил простой деревенский дом? Зачем мне роскошный особняк, когда я ничего уютнее в жизни не видел, чем мамина скромная квартирка?
— Деревенский дом – это здорово. Но вам на вашей подмосковной даче, наверное, не до наслаждения природой было – долгое время она была своеобразным реабилитационным центром для запутавшихся людей. Кого там только не было, даже бывшие колдуны! Как думаете, почему шли именно к вам?
— Неисповедимы пути Господни, что тут скажешь. Я им помогал, они – мне. И знаете чем? Учили меня терпению. Как-то признался игумену Пантелеймону из Саввино-Сторожевского монастыря: «Батюшка, опять не сдержался, наорал на них». А он мне: «Не переживай. Нужны всякие люди. Другие тебя не исправят». Я ведь тоже тот еще негодяй был, вспоминать страшно. На мать с сестрой кричал. И этих людей мог бы, наверное, выгнать. Но ведь не я их к себе привел – Бог привел. Потом они мне говорили: «Дядя Валера, как вы нас терпели?!».
— Правда, что на первую исповедь вы пришли со списком на семи листах?
— Было такое. Отчет о проделанных грехах. С военной точностью к делу подошел. А под конец говорю отцу Пантелеймону: «Только, знаете, что-то я у себя греха гордыни не нашел». Ответ был замечательный: «Ничего, ничего. Господь еще откроет». И открыл буквально на следующий день: захожу в церковную лавку – на видном месте книга «Господи, помоги изжить гордыню». Меня дожидалась. Потом и сыну дал почитать. И он тоже там себя увидел. А что ж он, не гордец, что ли? В папу…
— В 2016 году вы приняли решение принять монашеский постриг. Как к этому отнеслись ваши родные?
— Нормально. Жена только немного удивилась: «Ты же и так по-монашески живешь, мы с тобой уже давно как брат с сестрой». У нас с ней очень хорошие отношения. Постоянно звонит: «Ты поел? Ты здоров? Все хорошо?». Хоть я и монах, но женским вниманием до сих пор не обделен.
— Валерий Анатольевич, какая у вас сейчас цель в жизни?
— Я ее не вижу. Пусть ее видит Господь. Видно, я ему еще для чего-то нужен, раз после трех клинических смертей сюда вернул. Может быть, чтобы помог другим стать счастливыми.
— А что для этого нужно сделать?
— Подружиться с Богом. Не просто верить в него, а доверять ему. В Библии сказано: «Будьте, как дети». А ребенок не может без отца и матери. Вот и мы должны доверять Отцу, который учит своих детей ходить. Бог есть любовь, и каждая встреча с молодежью для меня – проповедь любви. Когда-то мне казалось, что Господь мне ее недодал. А сейчас я счастлив. И с каждым днем становлюсь все счастливее.
Беседовал Артур ПАШКОВ
Комментарии закрыты.